- Главная
- Мы можем создать лишь иллюзию жизни
Мы можем создать лишь иллюзию жизни
(«Diadema», №2, зима 2006/7)
На сайте опубликована полная версия интервью
На сайте опубликована полная версия интервью
Он — мастер. Известный, признанный, уважаемый и коллегами по цеху — ювелирами, и знатоками церковного искусства. Ю.А. Фёдоров — православный художник, создающий уникальные вещи, не раз занимавшие призовые места на самых престижных конкурсах. Впрочем, изделия, вышедшие из под руки мастера, вполне доступны и для среднего класса покупателей. Если вам когда–нибудь довелось подержать в руках крест или образок его работы, то это ощущение живой субстанции вы уже не забудете никогда.
— Юрий Анатольевич, изделия под маркой «Мастерские Юрия Фёдорова» стоят особняком в огромном количестве культовых ювелирных изделий. Их отличает особый стиль, от них исходит не с чем не сравнимая энергетика. Каким образом рукотворные вещи, тем более массового производства, ведь вы используете технологию литья, могут нести в себе заряд духовности такой силы?
— Спасибо за добрые слова. Я рад, если плоды моего труда действительно так воздействуют. Мне самому об этом судить трудно. Я 27 лет занимаюсь церковным искусством и не только как художник, много времени требует исследовательская работа. Но, наверное, главное в том, что я очень люблю то, что делаю. По моему убеждению, познать можно только то, что любишь. Идея каждого произведения вынашивается мною от нескольких месяцев до нескольких лет, пока содержание и композиция не придут в согласие с формой и декором и не появится внутреннее чувство истинности будущего изделия. Эта работа проходит во мне, но практически независима от меня. Моя задача — только фиксировать результаты. Я просто этим живу, как обычный грешный человек, терзаемый множеством вопросов. Только, как православный художник, ответы я нахожу в традиционных образах и формах церковного искусства. Его символический язык удивительно богат и прекрасен. Когда идея созрела, берусь за резец. Все модели вырезаю вручную в натуральную величину. Для меня очень важен контакт рук с материалом. Кроме того, что он доставляет огромную радость, в этом процессе осязательно проверяется правильность замысла и дорабатываются многие нюансы, которые просто невозможно решить в проекте. В руках вещь начинает жить, и сама требует все необходимое для своего развития.
Теперь, что касается массовости. Действительно, в большой серии трудно сохранять эксклюзивный подход к каждому изделию. Поэтому в своей мастерской я не стремлюсь к огромным тиражам. Некоторые модели изготавливаются по две штуки в месяц, какие — по пять или по десять. Наиболее простые и популярные могут выпускаться по нескольку десятков в месяц. Но и при этом изделие может сохраниться живым, если ювелир с ним работает не механистически, а с любовью, понимая и чувствуя все художественные и канонические нюансы. Да, наверное стоит сказать, что под жизнью в произведении церковного искусства я понимаю не живоподобность, а наличие в нем, пусть даже в небольшой степени, Божией благодати. Мы сами можем создать лишь иллюзию жизни, а животворит только Господь, и происходит это чудо, только когда мы работаем с Богом, с любовью. Потому что без нашего разрешения, нашей молитвы Господь не освятит нашу деятельность. Всемогущий Бог не насилует нашу свободу. Как сказано в Писании: «Се стою у двери и стучу. Если кто услышит голос Мой, и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною».
— А что Вы скажете по поводу церковного освящения. Многие интересуются, необходимо ли освящать в церкви купленный крестик, иконку?
— В традиции сегодняшней Православной Церкви принято освящать изготовленные кресты и иконы. В этом священнодействии и происходит призывание Божией благодати на тот или иной предмет церковного искусства, чтобы он стал святыней. И для большинства православных обязательность этого действия не вызывает сомнений. Но на самом деле все не так просто. Дело в том, что в древней Церкви иконы и кресты не нуждались в специальном освящении, как и сейчас не освящают Евангелие. Благодать Божия в них пребывала в силу их каноничности. Причем не только каноничности содержания, но и способа исполнения. За этим следили очень строго. К тому же, церковные художники были люди высокой духовности, часто монахи, немало из них было причислено к лику святых. Их труд уже был священнодействием и молитвой. Вот, например, как говорит об образе Креста великий отец Церкви VII века преподобный Исаак Сирин. Он сравнивает свойства креста со свойствами рукотворного Ковчега Завета и говорит, что: «сразу как образ Креста изображается на стене или доске, или изготавливается из каких либо материалов, он тотчас облекается в Божественную силу, становясь местом ее пребывания, как это было с Ковчегом и даже в большей степени». Впервые чин освящения икон встречается в XVII веке в Требнике Петра Могилы. И его можно расценить, как вынужденную попытку компенсировать дополнительными обрядовыми действиями уже заметный к тому времени духовный спад церковного искусства. Если в начале это была необходимая помощь «больному», то со временем церковное освящение стало играть все большую и самостоятельную роль. В результате священное церковное искусство разделилось на две почти независимые части — священнодействие и искусство. Соответственно, церковное искусство все больше подчинялось мирским законам и становилось продуктом промышленного производства. И если в начале XX века иконы стали печатать с образцов в типографиях (что было запрещено собором 1667 г.), то сегодня уже образцы икон и крестов часто создают компьютеры. Многие богословы указывали на опасность такой тенденции, ведущей к профанации священного, а в результате — либо к слепому обрядоверию, либо к иконоборчеству. Вот, например, высказывание одного современного богослова: «Если образ не совершенен и не самодостаточен, то никакое освящение не обеспечит ему связи с первообразом». Но если кратко ответить на Ваш вопрос, скажу, что в современных условиях освящение все же необходимо, но не достаточно.
— Сегодня нательный крест для многих не столько символ веры, сколько модное украшение с дополнительной функцией оберега. Люди искренне надеются, что он спасёт, поможет в сложной жизненной ситуации. Точно так же поступают язычники, носящие фигурки тотемных животных с целью защиты от злых духов. А очень часто крест носят напоказ, особенно если вещь дорогая, красивая. Насколько правильным с вашей точки зрения является такой подход?
— На первый взгляд способ употребления апотропеев (так называются предметы, защищающие здоровье и жизнь человека) в язычестве и христианстве может показаться сходным. На самом деле существует принципиальная разница. В язычестве используемые символы, образы и тексты заговоров служат чаще всего для подчинения человеку злых духов, их пленения или для ограждения от них. Так как духов очень много, язычник считает, что чем больше разнообразных амулетов он на себе несет, тем надежнее себя обезопасил. В христианских апотропеях тема ограждения от зла также может присутствовать, совместно с темой победы над злом, но все же главной защитой для христианина является его связь с Богом. Чем она сильнее, тем более человек защищен от зла. В максимальной степени это святость, т.е. полное духовное соединение с Богом. Все, что помогает нам в продвижении к этой цели, становится нашей защитой. И наш нагрудный крест играет в этом не последнюю роль, но только в том случае, если мы его осознаем как образ Креста Господня, о котором святитель Игнатий Брянчанинов сказал: «Вне Креста нет живого познания Христа«.
Что касается ношения креста под одеждой или на ней. В Православном Богословском энциклопедическом словаре находим по этому вопросу следующее определение: «Крест наперсный — это крест, носимый на груди то поверх одежды, то под нею». И действительно, в истории Церкви известны и та, и другая традиция ношения. Для того, чтобы решить какой из них следовать, нужно хорошо понимать их символическое значение. Самым распространенным с древнейших времен и до наших дней является обычай сокровенно носить крест под одеждой. Такой крест на Руси называется «тельником». Он дается Русской Православной Церковью каждому христианину при совершении таинства Крещения. Постоянно находясь на теле и составляя с человеком единое целое, тельный крест, в первую очередь, обозначает его соединение с Христом и святой Православной Церковью (к вопросу о защите через соединение). При ношении креста поверх одежды главным становится символизм христианского служения. В этом случае человек показывает, что вся его деятельность в миру совершается под знаменем Креста и является служением Христу. Поэтому нагрудные кресты, носимые поверх одежды, были на Руси в основном принадлежностью епископского сана (в наше время всего священства), а также обязательными предметами княжеского и царского облачения. Они отмечали богоизбранность и христианский характер духовной и мирской власти. Поверх доспехов, как духовную защиту и победное оружие, носили крест воины. С XVII и по начало XX века в народной среде нагрудный крест часто являлся завершением женского праздничного убранства, являясь выражением личного благочестия, а также дополнительной защитой (через ограждение). Церковью такое ношение не регламентировалось, но ему способствовали некоторые обрядовые действия, требовавшие целования нагрудного креста и совершения им крестного знамения.
Категорично можно сказать о недопустимости ношения креста в качестве светского украшения, ибо в этом случае мы нарушаем третью заповедь Закона Божия: «Не приемли имени Господа Бога твоего всуе».
— В последние годы на прилавках ювелирных магазинов появилось огромное количество крестов и прочих предметов, как раньше принято было говорить, «культовой направленности» и все они настолько разнообразны, что выбрать одну единственную вещь порой бывает непросто. Раньше, помнится, таких проблем не возникало. Выбор ограничивался несколькими простыми крестиками — с внешней стороны на них было Распятие, с внутренней — надпись «Спаси и сохрани». Сегодня же многообразие поражает, незнакомый со старославянским языком человек, а таких, конечно же, подавляющее большинство, не может прочитать надписи на изделиях. Хорошо, Вы снабжаете свои произведения аннотациями. Но в принципе, основная масса крестов изготавливается людьми отнюдь не воцерковлёнными, а порой и вовсе далёкими от православия. Предприниматели просто зарабатывают деньги на ходовом товаре. Порой даже классические образцы искажаются, изделия компилируются из нескольких разноплановых исключительно по прихоти модельера, а тот руководствуется только собственным художественным вкусом и светскими эстетическими понятиями. Как Вы можете прокомментировать эту ситуацию?
— Ситуация действительно такова. Но другой она и не могла быть после семидесяти лет советских гонений на Церковь. Главное, что мы, наконец, свободны на своем пути к Богу. И, конечно, в силу своей греховности, пытаемся внести в Церковь все наши мирские привычки. Вместо серьезных внутренних изменений предпочитаем внешнее благолепие. Все это естественно. Невозможно, долго пребывая в темноте, мгновенно и безболезненно выйти на яркий свет и после долгого периода массового атеизма — вдруг всем уверовать. Главное сегодня — научиться различать и называть вещи своими именами. Грех — грехом, а святость — святостью, а это очень непросто. Но сегодня есть примеры и тому, и другому. А дальше — не менее сложное — проблема выбора. К сожалению, всегда легче выбрать то, что нам приятно, комфортно, а трудно — то, что полезно и спасительно, тем более, что желающих нам польстить и обмануть очень много. Сознание человека, возвращаясь к религиозности, легче воспринимает примитивные типы религии, такие как язычество. А в силу культурной традиции, мы пытаемся придать им формы православия. Но еще хуже, когда мы восстанавливаем только традиции, совсем не меняя мирского сознания. В этом случае, вместо живой церковной жизни — имеем театральное действие, а все предметы церковного искусства соответственно воспринимаются как необходимая декорация и бутафория. Тогда «церковная галантерея» становится даже более удобна и востребована, а живое произведение, активно воздействующее на человека, может восприниматься как возмутитель спокойствия.
И еще, если мы с благими намереньями попытаемся решить наши духовные проблемы самостоятельно, то обязательно наделаем ошибок. Стоит понять, что самостоятельно, без Бога, мы ничего не можем, даже верить. По этому поводу вспоминаются слова из Евангелия, с которыми отец больного мальчика взывает к Спасителю, я их написал на одном из своих крестов: «Верую, Господи! Помоги моему неверию!».
Пока человек живёт в этом мире, ему никогда не поздно прийти к Богу. Истинно верующие люди смотрят на жизнь, как на великий дар, а все несчастья воспринимают как испытания, уроки Господа, в смирении, молитве и покаянии находя своё спасение. Надежда и упование на Бога выводят его из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Основную идею православия очень точно характеризует Пушкинское: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете». Веру можно и нужно в себе воспитывать, растить и укреплять. Питанием для этого служат как посещение церкви, чтение Священного Писания, так и непосредственный контакт с истинно сакральными изделиями ювелирного искусства.
— Юрий Анатольевич, изделия под маркой «Мастерские Юрия Фёдорова» стоят особняком в огромном количестве культовых ювелирных изделий. Их отличает особый стиль, от них исходит не с чем не сравнимая энергетика. Каким образом рукотворные вещи, тем более массового производства, ведь вы используете технологию литья, могут нести в себе заряд духовности такой силы?
— Спасибо за добрые слова. Я рад, если плоды моего труда действительно так воздействуют. Мне самому об этом судить трудно. Я 27 лет занимаюсь церковным искусством и не только как художник, много времени требует исследовательская работа. Но, наверное, главное в том, что я очень люблю то, что делаю. По моему убеждению, познать можно только то, что любишь. Идея каждого произведения вынашивается мною от нескольких месяцев до нескольких лет, пока содержание и композиция не придут в согласие с формой и декором и не появится внутреннее чувство истинности будущего изделия. Эта работа проходит во мне, но практически независима от меня. Моя задача — только фиксировать результаты. Я просто этим живу, как обычный грешный человек, терзаемый множеством вопросов. Только, как православный художник, ответы я нахожу в традиционных образах и формах церковного искусства. Его символический язык удивительно богат и прекрасен. Когда идея созрела, берусь за резец. Все модели вырезаю вручную в натуральную величину. Для меня очень важен контакт рук с материалом. Кроме того, что он доставляет огромную радость, в этом процессе осязательно проверяется правильность замысла и дорабатываются многие нюансы, которые просто невозможно решить в проекте. В руках вещь начинает жить, и сама требует все необходимое для своего развития.
Теперь, что касается массовости. Действительно, в большой серии трудно сохранять эксклюзивный подход к каждому изделию. Поэтому в своей мастерской я не стремлюсь к огромным тиражам. Некоторые модели изготавливаются по две штуки в месяц, какие — по пять или по десять. Наиболее простые и популярные могут выпускаться по нескольку десятков в месяц. Но и при этом изделие может сохраниться живым, если ювелир с ним работает не механистически, а с любовью, понимая и чувствуя все художественные и канонические нюансы. Да, наверное стоит сказать, что под жизнью в произведении церковного искусства я понимаю не живоподобность, а наличие в нем, пусть даже в небольшой степени, Божией благодати. Мы сами можем создать лишь иллюзию жизни, а животворит только Господь, и происходит это чудо, только когда мы работаем с Богом, с любовью. Потому что без нашего разрешения, нашей молитвы Господь не освятит нашу деятельность. Всемогущий Бог не насилует нашу свободу. Как сказано в Писании: «Се стою у двери и стучу. Если кто услышит голос Мой, и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною».
— А что Вы скажете по поводу церковного освящения. Многие интересуются, необходимо ли освящать в церкви купленный крестик, иконку?
— В традиции сегодняшней Православной Церкви принято освящать изготовленные кресты и иконы. В этом священнодействии и происходит призывание Божией благодати на тот или иной предмет церковного искусства, чтобы он стал святыней. И для большинства православных обязательность этого действия не вызывает сомнений. Но на самом деле все не так просто. Дело в том, что в древней Церкви иконы и кресты не нуждались в специальном освящении, как и сейчас не освящают Евангелие. Благодать Божия в них пребывала в силу их каноничности. Причем не только каноничности содержания, но и способа исполнения. За этим следили очень строго. К тому же, церковные художники были люди высокой духовности, часто монахи, немало из них было причислено к лику святых. Их труд уже был священнодействием и молитвой. Вот, например, как говорит об образе Креста великий отец Церкви VII века преподобный Исаак Сирин. Он сравнивает свойства креста со свойствами рукотворного Ковчега Завета и говорит, что: «сразу как образ Креста изображается на стене или доске, или изготавливается из каких либо материалов, он тотчас облекается в Божественную силу, становясь местом ее пребывания, как это было с Ковчегом и даже в большей степени». Впервые чин освящения икон встречается в XVII веке в Требнике Петра Могилы. И его можно расценить, как вынужденную попытку компенсировать дополнительными обрядовыми действиями уже заметный к тому времени духовный спад церковного искусства. Если в начале это была необходимая помощь «больному», то со временем церковное освящение стало играть все большую и самостоятельную роль. В результате священное церковное искусство разделилось на две почти независимые части — священнодействие и искусство. Соответственно, церковное искусство все больше подчинялось мирским законам и становилось продуктом промышленного производства. И если в начале XX века иконы стали печатать с образцов в типографиях (что было запрещено собором 1667 г.), то сегодня уже образцы икон и крестов часто создают компьютеры. Многие богословы указывали на опасность такой тенденции, ведущей к профанации священного, а в результате — либо к слепому обрядоверию, либо к иконоборчеству. Вот, например, высказывание одного современного богослова: «Если образ не совершенен и не самодостаточен, то никакое освящение не обеспечит ему связи с первообразом». Но если кратко ответить на Ваш вопрос, скажу, что в современных условиях освящение все же необходимо, но не достаточно.
— Сегодня нательный крест для многих не столько символ веры, сколько модное украшение с дополнительной функцией оберега. Люди искренне надеются, что он спасёт, поможет в сложной жизненной ситуации. Точно так же поступают язычники, носящие фигурки тотемных животных с целью защиты от злых духов. А очень часто крест носят напоказ, особенно если вещь дорогая, красивая. Насколько правильным с вашей точки зрения является такой подход?
— На первый взгляд способ употребления апотропеев (так называются предметы, защищающие здоровье и жизнь человека) в язычестве и христианстве может показаться сходным. На самом деле существует принципиальная разница. В язычестве используемые символы, образы и тексты заговоров служат чаще всего для подчинения человеку злых духов, их пленения или для ограждения от них. Так как духов очень много, язычник считает, что чем больше разнообразных амулетов он на себе несет, тем надежнее себя обезопасил. В христианских апотропеях тема ограждения от зла также может присутствовать, совместно с темой победы над злом, но все же главной защитой для христианина является его связь с Богом. Чем она сильнее, тем более человек защищен от зла. В максимальной степени это святость, т.е. полное духовное соединение с Богом. Все, что помогает нам в продвижении к этой цели, становится нашей защитой. И наш нагрудный крест играет в этом не последнюю роль, но только в том случае, если мы его осознаем как образ Креста Господня, о котором святитель Игнатий Брянчанинов сказал: «Вне Креста нет живого познания Христа«.
Что касается ношения креста под одеждой или на ней. В Православном Богословском энциклопедическом словаре находим по этому вопросу следующее определение: «Крест наперсный — это крест, носимый на груди то поверх одежды, то под нею». И действительно, в истории Церкви известны и та, и другая традиция ношения. Для того, чтобы решить какой из них следовать, нужно хорошо понимать их символическое значение. Самым распространенным с древнейших времен и до наших дней является обычай сокровенно носить крест под одеждой. Такой крест на Руси называется «тельником». Он дается Русской Православной Церковью каждому христианину при совершении таинства Крещения. Постоянно находясь на теле и составляя с человеком единое целое, тельный крест, в первую очередь, обозначает его соединение с Христом и святой Православной Церковью (к вопросу о защите через соединение). При ношении креста поверх одежды главным становится символизм христианского служения. В этом случае человек показывает, что вся его деятельность в миру совершается под знаменем Креста и является служением Христу. Поэтому нагрудные кресты, носимые поверх одежды, были на Руси в основном принадлежностью епископского сана (в наше время всего священства), а также обязательными предметами княжеского и царского облачения. Они отмечали богоизбранность и христианский характер духовной и мирской власти. Поверх доспехов, как духовную защиту и победное оружие, носили крест воины. С XVII и по начало XX века в народной среде нагрудный крест часто являлся завершением женского праздничного убранства, являясь выражением личного благочестия, а также дополнительной защитой (через ограждение). Церковью такое ношение не регламентировалось, но ему способствовали некоторые обрядовые действия, требовавшие целования нагрудного креста и совершения им крестного знамения.
Категорично можно сказать о недопустимости ношения креста в качестве светского украшения, ибо в этом случае мы нарушаем третью заповедь Закона Божия: «Не приемли имени Господа Бога твоего всуе».
— В последние годы на прилавках ювелирных магазинов появилось огромное количество крестов и прочих предметов, как раньше принято было говорить, «культовой направленности» и все они настолько разнообразны, что выбрать одну единственную вещь порой бывает непросто. Раньше, помнится, таких проблем не возникало. Выбор ограничивался несколькими простыми крестиками — с внешней стороны на них было Распятие, с внутренней — надпись «Спаси и сохрани». Сегодня же многообразие поражает, незнакомый со старославянским языком человек, а таких, конечно же, подавляющее большинство, не может прочитать надписи на изделиях. Хорошо, Вы снабжаете свои произведения аннотациями. Но в принципе, основная масса крестов изготавливается людьми отнюдь не воцерковлёнными, а порой и вовсе далёкими от православия. Предприниматели просто зарабатывают деньги на ходовом товаре. Порой даже классические образцы искажаются, изделия компилируются из нескольких разноплановых исключительно по прихоти модельера, а тот руководствуется только собственным художественным вкусом и светскими эстетическими понятиями. Как Вы можете прокомментировать эту ситуацию?
— Ситуация действительно такова. Но другой она и не могла быть после семидесяти лет советских гонений на Церковь. Главное, что мы, наконец, свободны на своем пути к Богу. И, конечно, в силу своей греховности, пытаемся внести в Церковь все наши мирские привычки. Вместо серьезных внутренних изменений предпочитаем внешнее благолепие. Все это естественно. Невозможно, долго пребывая в темноте, мгновенно и безболезненно выйти на яркий свет и после долгого периода массового атеизма — вдруг всем уверовать. Главное сегодня — научиться различать и называть вещи своими именами. Грех — грехом, а святость — святостью, а это очень непросто. Но сегодня есть примеры и тому, и другому. А дальше — не менее сложное — проблема выбора. К сожалению, всегда легче выбрать то, что нам приятно, комфортно, а трудно — то, что полезно и спасительно, тем более, что желающих нам польстить и обмануть очень много. Сознание человека, возвращаясь к религиозности, легче воспринимает примитивные типы религии, такие как язычество. А в силу культурной традиции, мы пытаемся придать им формы православия. Но еще хуже, когда мы восстанавливаем только традиции, совсем не меняя мирского сознания. В этом случае, вместо живой церковной жизни — имеем театральное действие, а все предметы церковного искусства соответственно воспринимаются как необходимая декорация и бутафория. Тогда «церковная галантерея» становится даже более удобна и востребована, а живое произведение, активно воздействующее на человека, может восприниматься как возмутитель спокойствия.
И еще, если мы с благими намереньями попытаемся решить наши духовные проблемы самостоятельно, то обязательно наделаем ошибок. Стоит понять, что самостоятельно, без Бога, мы ничего не можем, даже верить. По этому поводу вспоминаются слова из Евангелия, с которыми отец больного мальчика взывает к Спасителю, я их написал на одном из своих крестов: «Верую, Господи! Помоги моему неверию!».
Пока человек живёт в этом мире, ему никогда не поздно прийти к Богу. Истинно верующие люди смотрят на жизнь, как на великий дар, а все несчастья воспринимают как испытания, уроки Господа, в смирении, молитве и покаянии находя своё спасение. Надежда и упование на Бога выводят его из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Основную идею православия очень точно характеризует Пушкинское: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете». Веру можно и нужно в себе воспитывать, растить и укреплять. Питанием для этого служат как посещение церкви, чтение Священного Писания, так и непосредственный контакт с истинно сакральными изделиями ювелирного искусства.
